Опрометчивый поцелуй - Страница 55

Он все продумал до мелочей. Он отыскал в кармане брюк упаковку с презервативом и вложил ее в руку Джилли. Мгновение она колебалась. Потом безуспешно попыталась разорвать упаковку и беспомощно взглянула на него. Все это время он возвышался над ней – голый, с тем, что было возбуждено. Усмехнувшись, Рори разорвал упаковку и дал ей презерватив. Конечно, она притворялась. Он еще не видел женщин, которые бы не могли справиться с этой задачей. Его сердце бешено билось, когда Джилли стала натягивать презерватив на его член. И здесь она оказалась не на высоте будто не знала, что нужно делать. Рори решил, что она таким образом кокетничает. Он почти разозлился. Рори отстранил ее руки и сам сделал все, что положено делать в таких случаях.

Потом схватил ее за руку и потянул к «Квазимодо». Вдруг она отрицательно покачала головой. И он понял, что они не дойдут до постели. «Тем хуже для тебя», – злорадно подумал он. И еще он подумал, что слишком долго возился с одеждой и презервативом и что Джилли может передумать. Тогда он прижал ее к себе, опустился на колени и проделал с ней все то, что обычно проделывал с другими женщинами. Он ошибся, она была на грани. Вначале он проделал все это языком, потом раздвинул губы и ввел между ними палец. Джилли дрожала. Пожалуй, она даже упала бы, если бы не опиралась на склоненную голову Рори. Ей хотелось лечь, и тогда бы Рори было бы удобнее, но он почему-то не давал ей этого сделать.

– Пожалуйста, Рори… пожалуйста, Рори… – просила она. Ее колени подгибались.

Рори был мастером своего дела, он нащупал клитор и, попеременно действуя языком и пальцем, довел Джилли до состояния экстаза. Она поняла, что все, что было до этого, было всего лишь прелюдией, что они всего лишь на полпути. Она потеряла ощущение времени. Рори то подводил ее к черте, то останавливался, и тогда Джилли молила его:

– Рори… Рори…

Ее глаза были закрыты. Она закусила губу и покачивалась из стороны в сторону, помогая ему.

В этот момент Рори сделал открытие: он ввел свой палец вглубь, Джилли помогла и невольно вскрикнула – она оказалась девственницей.

Она вдруг опустилась на ковер. Возбужденный ее позой и взглядом из-под темных ресниц, Рори безжалостно накинулся на нее. Это была его расплата за то, что она обвела его вокруг пальца. Он был глупцом, он презирал самого себя – оказывается, она всегда была честна с ним, а он подозревал ее во всех смертных грехах.

Когда страсть прошла и они лежали перед камином, он спросил:

– Почему ты меня обманывала?

Ему невольно хотелось переложить часть своего стыда и на Джилли.

– Я не обманывала тебя. Ты просто ничего не слышал.

– Да, я был слепцом, Джилли. Прости меня. Я так благодарен тебе.

Она горько усмехнулась – ведь она не могла, как Рори, раскрыться в своих чувствах, иначе бы она попала в плен – пусть в сладостный, но все равно это был плен.

Рори поднял ее на руки и отнес в постель. Он хотел, чтобы она уснула вместе с ним. А утром они бы занялись любовью. Он укрыл ее простыней, и она, глядя в потолок, на котором дрожали отблески луны, сказала:

– Проводи меня домой…

– Я хотел, чтобы ты осталась…

– Я хочу побыть одна, – сказала она.

И он понял, что совершил ошибку, и покорился. Они оделись, вышли из дома, и Рори отвез ее домой. В течение всего пути они молчали, и это молчание было тягостным.

На прощание она поцеловала его в знак благодарности, и он понял, что в этом поцелуе больше ничего нет.

«Неужели это конец?» – подумал он.

Но она пришла на следующий вечер. Пришла не из-за того, что заключила сделку с Рори, а из-за того, что ее как магнитом влекло увидеть их обоих обнаженными перед камином, в котором плясало веселое пламя. Рори расстелил перед ним медвежью шкуру, и они заснули на ней. Самое странное из всего того, что происходило с ними, заключалось в том, что они оба молчали или отделывались малозначащими фразами, а все остальное происходило как в немом кино. И хотя их встречи были не менее бурными, чем в первый раз, и Рори в порыве откровения признавался в любви к ней, она ни разу не сказала, что любит его. Теперь она мстила ему за первую ночь. И знала, что никогда не забудет унижения, а Рори делал вид, что все забыл, и больше не возвращался к этой теме. Так прошли еще четыре дня и четыре ночи.

На пятый день, когда Джилли после пребывания на чердаке, куда ее отвела миссис Мэк и где хранились пыльные шляпки в не менее пыльных коробках, пробиралась в спальню к Рори, в коридоре она встретилась с Грэгом. Сама не зная почему, Джилли приготовилась к объяснению: она остановилась и поправила растрепанные волосы.

Грэг все сразу понял.

– Он обидит тебя, – сказал он. – Возможно, он этого и не хочет, но он так воспитан. И я его хорошо знаю.

Джилли отвернулась, чтобы не видеть жалость в его глазах.

– Я знаю… – сказала она.

– Джилли, ты не знаешь, как мы росли. Вседозволенность, фоторепортеры, пьянки, оргии, ссоры, большие люди от политики… Даже дети рассказывали в школе анекдоты о Кэйдвотере.

– Рори мне рассказывал, – сказала она. Грэг кивнул:

– Это было убого. А Рори всегда старался защитить меня от такой жизни. Но никто не защитил его самого.

Джилли кивнула:

– Он оказался крайним.

– Поэтому сейчас он сам себя защищает. Он не полюбит тебя до такой степени, чтобы заботиться о тебе.

– А почему ты думаешь, что я этого не понимаю? – спросила Джилли.

– Потому что у него богатая коллекция.

– Ну и пусть, – упрямо ответила Джилли.

– Ты не поняла: Рори упрямый и циничный.

Джилли вздохнула, и вдруг ей все сделалось безразличным: да, возможно, он обманет ее и бросит, как бросал других женщин, но разве это так важно?